Расстрел по первой категории. Часть 2 / 2 Июля 1937 / История Ульяновска / Годы и люди

Чтобы уложиться в эти сжатые сроки, для организации и проведения операции формировались оперативные группы во главе с «ответственным работником НКВД республики, краевого или областного Управления НКВД» либо «наиболее опытными и способными начальниками районных и городских отделений». При необходимости им придавались войсковые или милицейские подразделения.

На каждого репрессированного собирались подробные установочные данные и компрометирующие материалы. По ним составлялись списки на арест, отсылавшиеся «на рассмотрение и утверждение Наркому внутренних дел, начальнику управления или областного отдела НКВД», которые и давали санкции на арест перечисленных в списке лиц.

Арестованных тщательно обыскивали с целью обнаружения и изъятия оружия, боеприпасов, военного снаряжения, взрывчатых, отравляющих и ядовитых веществ, контрреволюционной литературы, драгоценных металлов в монете, слитках и изделиях, иностранной валюты, множительных приборов и переписки. Затем арестантов направляли в пункты сосредоточения, где строго охраняли во избежание «побегов или каких-либо эксцессов».

Следствие, призванное выявить все преступные связи арестованного, проводилось «ускоренно и в упрощенном порядке», после чего дело с кратким обвинительным заключением направлялось на рассмотрение троек, состав которых был утвержден тем же приказом для каждого региона. В частности, в Куйбышевской области таковую возглавлял начальник областного управления НКВД Иван Петрович Попашенко, а членами были его заместитель Рудольф Карлович Нельке и председатель горисполкома Павел Николаевич Клюев. Кроме них, на заседаниях мог присутствовать и областной прокурор.

Тройка рассматривала представленные опергруппой материалы на каждого арестованного или группу таковых и, в зависимости от степени социальной опасности «подсудимого», могла перемещать его из одной категории в другую. А в протокол заседания записывались вынесенные каждому осужденному приговоры.

Особый раздел приказа № 00447 посвящался порядку приведения таковых в исполнение. Основанием для этого служила «заверенная выписка из протокола заседания тройки с изложением приговора в отношении каждого осужденного и специальное предписание за подписью председателя тройки, вручаемые лицу, приводящему приговор в исполнение».

Приговоры по первой категории, то есть расстрелы, проводились «в местах и порядком по указанию наркомов внутренних дел, начальников управления и областных отделов НКВД с обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения приговора в исполнение». А документы об этом приобщались к следственному делу осужденного в отдельном конверте.

Руководители, определявшие секретные места расстрелов, назначали и их исполнителей.

Кто и зачем

Приказ 00447 появился не сам по себе. Он был издан во исполнение постановления политбюро ЦК ВКП(б) от 2 июля 1937 года «Об антисоветских элементах». Документ небольшой, поэтому приведем его полностью:

«Послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий следующую телеграмму:

«Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, — являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых областях промышленности.

ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.

ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке».

Нетрудно заметить, что Приказ практически цитирует данное Постановление, развивая и конкретизируя его положения. И относительно бывших кулаков и уголовников, вернувшихся из ссылок и ставших «главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений», и в части распределения этих врагов по двум категориям в зависимости от степени их враждебности, и о расстреле наиболее опасных из них, и о создании региональных «троек».

События, предшествовавшие изданию упомянутых документов, а также причины их появления подробно и глубоко проанализировал историк Ю.Н. Жуков в книге «Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 годах». Поэтому всех, кто глубоко интересуется данной темой, отсылаем к этой работе. А здесь приведем лишь несколько ее фрагментов.

«Срок, установленный решением ЦК от 2 июля, истекал спустя пять дней, то есть 7-8 июля – в зависимости от момента получения/расшифровки циркулярной телеграммы и от часового пояса, в котором находился тот или иной регион. Тем не менее, первые ответы вовремя поступили лишь из Крыма, Татарского и Удмуртского обкомов, к тому же только с предлагаемым на утверждение составом «троек», – пишет Жуков. – Следующая группа телеграмм пришла в Москву с небольшим опозданием – 9,10 и 11 июля».

Эта задержка с исполнением постановления на местах, по мнению историка, свидетельствовала «о далеко не случайно предельном ограничении срока, данного ПБ и рассчитанного на невозможность выполнить при всем желании».

Подобное опоздание, считает автор книги, говорило также и о неготовности первых секретарей и начальников местных управлений НКВД к проведению карательных операций. В частности потому, что органы просто не располагали сведениями ни об «антисоветских преступлениях бывших кулаков и уголовников», ни, тем более ни о каких-либо «подпольных организациях», их «участниках» и «руководителях.

Таким образом, на 11 июля в политбюро поступили сведения о намеченном составе «троек» от 43 из 71 первых секретарей ЦК нацкомпартий, крайкомов и обкомов, прямо подчиненных ЦК ВКП(б). Иными словами, треть их совсем не торопилась, а, может быть, и вообще не собиралась воспользоваться весьма сомнительными правами, свалившимися на них столь неожиданно», – приходи к выводу Ю.Н. Жуков.

А количество намеченных жертв свыше пяти тысяч на регион определи лишь семеро руководителей, в их числе – первый секретарь Куйбышевского обкома П.П. Постышев – в присланном им списке значилось 6140 человек.